Сергей бодрым шагом шел по вечернему городу. Звучит весьма буднично и обыденно, если не принимать во внимание, что город – Луганск, а вечер пришелся на лето 2014 года. Вошедшая острейшим ножом в подтаявшее масло будней война каждый день оставляла следы на обожженном теле города, на жизнях и душах его обитателей. Ее лязгающие зубы то впивались в тротуары и площади, то выгрызали куски зданий, то перекусывали провода и столбы, то оставляли зияющие дыры в домах, бывших до этого мгновения уютным людским жильем. Ее дыхание клубилось черной гарью, марая облака, пытаясь лишить город единственного , что у него еще осталось – воздуха. Блага цивилизации : свет, вода, а во многих районах и газ ушли в небытие.
Сегодня Сергей возвращался из городка своего детства, где он проведывал родительский дом. Дом пустовал, потому что с приближением военных действий маму, разменявшую уже десятый десяток, пришлось вывезти к ее младшему сыну в Москву. У Сергея всякий раз сжималось сердце при воспоминании о маме. Маленькая, хрупкая, сухонькая, с огромным трудом передвигающаяся самостоятельно, но полная оптимизма и позитива, она так не хотела уезжать из родных мест. Только с каждым днем разрывы гремели все ближе и оставлять ее в этой обстановке было просто немыслимо. С каждым днем транспортное сообщение между населенными пунктами становилось все хуже, с огромным трудом Сергей вывез маму и передал в руки брата.
Улицы Луганска начали погружаться в сумерки. Сергей споткнулся, попав ногой в очередную выбоину в тротуаре – след от недавнего взрыва. «А каким же красивым был город еще пару месяцев назад», - подумал он. «Ну, ничего, восстановим. Победим и восстановим». Люди по-разному переносят тяготы и стресс. Кого-то негатив вгоняет в уныние и тоску, в ком-то навечно поселяется липкий обволакивающий страх, кто-то выставляет напоказ нарочитое безразличие. У Сергея происходящее вызывало желание сопротивляться, бороться и отстаивать свои идеалы и убеждения. Он вспомнил, как ходил охранять памятники ночами, когда началась волна охоты на призраки прошлого. Мужчины разного возраста собирались у городских памятников, полные решимости и готовые к ответным действиям. Вспомнил, как насыпал вместе с остальными неравнодушными песок в мешки и обкладывал ими подступы к зданию СБУ, взятому штурмом. Потом в памяти всплыли ночные дежурства на Антимайдане, образы разных людей, верящих в победу и справедливость. Вспомнил острую захлестнувшую боль при известиях о происшедших трагедиях в Мариуполе и Одессе (один и тот же почерк, одна и та же ненависть; одни и те же исполняющие нелюди). Вот уж воистину : «Пепел Клааса стучит в мое сердце». Теперь, как никогда стала близкой эта цитата, хотя каждый предпочел бы никогда не постигнуть до конца ее глубинный горький смысл.
Неоднократно он уже обращался в пункты сбора военнослужащих, но ответ был неизменным: «Отец, иди пока домой. Понадобишься – найдем». Так постоянно отвечали ему устало улыбающиеся крепкие ребята в военной форме, словно просчитав, что претенденту уже под семьдесят, два перенесенных инсульта и инфаркт за плечами. Некоторые записывали данные, обещали впоследствии связаться с ним. Может быть, просто из вежливости, не желая обидеть отказом. Он не успокаивался – помогал разгружать гуманитарку, привезенную в город белыми российскими КАМАЗами, участвовал в волонтерском обеспечении оставшихся жителей города медикаментами. Аптеки в городе в основной своей массе были закрыты, а в единичных, которые еще пытались работать, практически никакого товара не было. Люди, страдающие хроническими заболеваниями, родители детей, оставшихся в городе, пожилые люди, брошенные заведомо, как ненужный балласт, близкими, выехавшими в безопасное место, не имели возможности приобрести необходимые лекарства. Со временем из России периодически начала доставляться медицинская гуманитарка, требовались волонтеры для ее распределения. Будучи врачом, Сергей осматривал пришедших за помощью людей, определяя – какие медикаменты из имеющихся им необходимы, выдавал, записывал, собирал на будущее потребности обратившихся в лекарственных средствах. Люди приходили испуганные, растерянные, не понимающие смысла происходящего. За плечами каждого стояла своя история – болезни, одиночество, голод, постоянный страх за жизнь – свою и близких. И, хоть находиться в месте распределения помощи, было небезопасно, волонтеры работали, а люди терпеливо ждали, пусть небольшой, но такой необходимой сейчас помощи.
Уже практически стемнело. Город был пуст, тих и мрачно темен. Ни одного зажженного фонаря, ни одной горящей лампы. Даже луна сегодня не освещала путь.
Сергей уже приближался к дому. Вдруг в абсолютной тишине послышался звук приближающейся машины. Сергей с трудом различил темный силуэт, движущийся впереди. Машина завернула в тупик и остановилась. И вдруг он увидел яркие вспышки, а через несколько мгновений услышал звуки выстрелов. Диверсионная группа, в очередной раз пользуясь переносным минометом, начала вечерний обстрел города. Ни о какой связи не было и речи, шанс быть кем-то замеченным сводился практически к нулю – сумерки, полное отсутствие людей, которые и днем избегали появляться на улице.
Это придавало стрелявшим уверенности . Возвращаясь из своих поездок, Сергей уже несколько раз в совершенно разных местах видел подобное. Помимо тяжелого дальнобойного оружия, установленного в пригороде, город изнутри регулярно разбивали такие вот ДРГ, легко и безнаказанно перемещаясь. И вдруг – к своей радости - он услышал шум еще одной машины. Поскольку движение транспорта в городе было уже запрещено, он понял, что сейчас появятся охотники за диверсантами. Автомобиль, из которого велась стрельба, поторопился убраться прочь, но следом уже неслось неотвратимое возмедие! «Хоть бы успели догнать этих сволочей», - мелькнула мысль в голове Сергея. Вдалеке зазвучали автоматные очереди. Все опять стихло.
Сергею вдруг вспомнился старик, с которым он общался несколько дней назад. Седой старик, истощенный, почти прозрачный, опирающийся на трость, возраст которой вполне соответствовал возрасту ее владельца. В тридцатиградусную жару он пришел к месту распределения медикаментов в резиновых галошах на босу ногу, дождался своей очереди, с трудом сел на стул. «Что Вас беспокоит?», - обратился к нему Сергей. Старик молчал. Сергей повысил голос, думая, что собеседник, возможно, плохо слышит. «Не кричи, я не глухой», - резко ответил старик. «Какие Вы принимаете медикаменты?», - Сергей пытался продолжить разговор. Старик посмотрел на него бесцветными глазами, как-то неестественно зашмыгал носом и тихо спросил: «У тебя хлеба нету?».
Сергей растерялся от неожиданного вопроса, а старик продолжил: «Лекарства я не пью, старый я уже. Мне бы поесть…». И тут Сергей вспомнил, что вчера он получил за свой волонтерский труд небольшой пакет с гуманитаркой – стандартный набор: рыбные консервы, тушенка, крупы - и, засунув его в ящик стола, забыл и не забрал, уходя домой. Он лихорадочно рванул ящик, достал пакет, протянул старику. «Вот, возьмите, пожалуйста. Хлеба нет, но есть эти продукты, берите». Старик дрожащими руками обнял пакет, не глядя на Сергея. «Одного оставили…», - произнес он еще тише, чем раньше, ни к кому конкретно не обращаясь. «Уехали, сказали – жди, тебе пенсию принесут. А где она пенсия?.. Кто ее сейчас принесет?...».
Сергей сунул руку в карман джинсов, нащупал лежавшие там купюры, достал все и положил в пакет. «Возьмите, здесь немного, но на хлеб хватит». Старик съежился, перехватил ледяными пальцами руку Сергея, пытаясь что-то сказать. «Может быть у Вас есть соседи, которые могли бы помочь?», - Сергей старался подсказать какой-нибудь реальный выход из ситуации. «Да во всем подъезде остались я да еще две бабки, ровесницы мои. Вот и все соседи. Вчера, когда грохотало все, стекла посыпались, одна голосила, как сумасшедшая. Не знаю, жива ли еще. Сейчас сюда часа два шел, сил нету, не ел давно…». Старик поднялся и с опущенной головой, одной рукой прижимая к груди пакет, побрел, не поднимая ног в галошах, шаркая ими по полу и стуча тростью в такт каждого шага.
Вот с какими бандитами и сепаратистами воевала тогдашняя Украина – со сходящими с ума от голода, страха и одиночества стариками, с детьми, у которых война крала детство, а иногда и жизни, с теми, кто не оставил родной город, а пытался жить в нем, несмотря ни на какие трудности. И не просто жить, а еще и помогать тем, кто в этом нуждался.
ХХХ